Семейно-брачные отношения рабочего класса также не избежали пагубного воздействия товарно-денежных механизмов. «Свободный» от средств производства и производимого им продукта труда, отчужденный от целеполагающей функции его, лишенный возможности общественного трудового самоосуществления и самоутверждения, рабочий, по сути, сведен к своей физической природе, антропологической сущности. Но это же обстоятельство позволяет рабочему в определенном смысле быть более человечым чем капиталист. Рабочий персонифицирует свою природную " обенность, психофизиологические и антропологические свойст-°а т е. нечто принципиально сращенное с его личностью, неотчуждаемое и неотторгаемое от нее. Правда, в брачных связях он способен проявить лишь те из своих свойств, которые не удалось отторгнуть и присвоить капиталисту. Эта диалектика лишний раз свидетельствует о внутренней саморазорванности человеческой сущности при капитализме, где общественное измерение человеческой личности в образе буржуа принимает извращенный товарно-денежный вид, проявляясь как формальный социальный статус, а в облике рабочего — как «антропологический» остаток, сведенный преимущественно к психофизиологическим проявлениям жизни.